На ежегодном съезде Американской ассоциации дерматологов д-р A.Egeberg из Копенгагенского университета предложил дерматологам назначать пациентам с псориазом в качестве системной терапии дженерики рофлумиласта.
«Дженерики рофлумиласта стоят дешевле, чем стакан кофе в Starbucks, и FDA уже одобрен топический рофлумиласт для лечения псориаза», – заявил д-р A.Egeberg. – «Однако исследований, посвященных пероральному препарату, ранее не проводилось».
Д-р A.Egeberg представил результаты оригинального многоцентрового двойного слепого плацебо-контролируемого исследования, в котором оценивали эффективность и безопасность применения системного рофлумиласта в терапии бляшечного псориаза среднетяжелого и тяжелого течения.
В исследовании 46 пациентов были случайным образом разделены на две равные группы, участники первой группы в течение 12 недель раз в день получали рофлумиласт в дозировке 500 мг, остальные пациенты – плацебо. По истечении срока исследования, всех больных наблюдали в течение дополнительных 12 недель, предлагая участникам уже обеих групп 500 мг рофлумиласт.
К 12 неделе терапии в группе рофлумиласта 8 пациентов достигли клинического улучшения, оцениваемого по шкале PASI как 75, три пациента – PASI 90.
В контрольной группе ни один пациент не продемонстрировал улучшения симптомов до PASI 75 в первые 12 недель исследования, однако после назначения рофлумиласта девять пациентов достигли этого показателя.
К 24 неделе у 10 больных зафиксировали улучшение до PASI 75, у трех – PASI 90, еще трое пациентов достигли полного клинического выздоровления.
Препарат хорошо переносился пациентами, не вызывал значительных побочных эффектов.
«Хоть завтра назначайте его», – пошутил д-р A.Egeberg, ссылаясь на доступность препарата.

Французские исследователи провели клинические испытания для сравнения эффективности монотерапии метотрексатом и метотрексата в комбинации с низкими дозами преднизолона в лечении алопеции.
В многоцентровое двойное слепое рандомизированное клиническое исследование включили 89 пациентов (1 с диагнозом тотальной алопеции и 88 – универсальной алопеции) в возрасте от 18 до 70 лет, наблюдавшихся по поводу алопеции не менее 6 месяцев.
За первичную конечную точку авторы исследования под руководством д-ра P.Joly приняли полное или практически полное восстановление волосяного покрова или снижение балла по шкале оценки тяжести симптомов алопеции (Severity of Alopecia Tool) до 10 и меньше к 12 месяцу терапии.
Пациентов случайным образом распределили на две группы. Участники первой группы получали 20 или 25 мг метотрексата (45 больных) или плацебо (44 больных). К 6 месяцу три пациента из группы метотрексата и один из контрольной группы продемонстрировали клиническое улучшение и восстановление более 25% волосяного покрова, после чего продолжили терапию согласно предложенной схеме еще в течение 6 месяцев.
Остальных пациентов, не достигших значимого улучшения, повторно случайно разделили на две группы, участники первой группы получали метотрексат в изначальной дозировке и 20 мг преднизолона на протяжении 3 месяцев, потом 15 мг еще 3 месяца; пациенты группы контроля получали метотрексат и плацебо.
По результатам исследования только один пациент, получавший монотерапию метотрексатом последние 6 месяцев исследования, достиг первичной конечной точки. В группе больных, получавших метотрексат в течение 12 месяцев, практическое выздоровление наблюдалось у 16 участников, причем у 5 больных полностью восстановился волосяной покров.
Из 35 пациентов, получавших метотрексат и преднизолон, 31% достигли клинического выздоровления (7 больных) к концу 12 месяца лечения.
Исследователи сообщили о «хорошей переносимости» препарата, отсутствии серьезных побочных эффектов. Наиболее часто среди нежелательных событий регистрировали инфекции, раздражение кожи и слизистых, тошноту, рвоту. Тем не менее, два пациента отказались от продолжения участия в исследовании из-за выраженной тошноты; в общей сложности к концу исследования из него исключили 30 изначально отобранных больных.

У каждого третьего пациента с установленным диагнозом неспецифического язвенного колита или болезни Крона наблюдается кожная сыпь – такие данные получили исследователи из Литвы под руководством профессора L.Jonaitis, проведшие обзор научной литературы по теме.
«Кожные симптомы у пациентов с воспалительными заболеваниями кишечника встречаются куда чаще, чем принято считать», – заявляют авторы работы. – «Если лечащий врач-гастроэнтеролог опытен и обладает достаточной компетенцией, то он может самостоятельно поставить диагноз, но в противном случае таких пациентов нужно обязательно направлять к дерматологу с указанием анамнеза основного заболевания, схемы получаемого лечения».
В литературный обзор ученых из Каунасского университета вошли данные 152 больных ВЗК, которым в период с января по октябрь 2022 года предложено было пройти анкетирование и ответить на ряд вопросов о возможных кожных симптомах.
Средний возраст пациентов составил 42 года, 58% – мужчины. У большинства пациентов был установлен диагноз НЯК (72%), у 28% – болезнь Крона.
В общей сложности 43% респондентов сообщили о наличии беспокоящих их высыпаний на коже, причем только 30% связывали появление сыпи с ВЗК или приемом лекарственных препаратов по поводу ВЗК, поскольку сыпь «появилась позже, чем диагноз ВЗК был установлен».
У 29% больных НЯК и 33% болезнью Крона высыпания действительно были связаны с ВЗК, причем частота возникновения кожных симптомов при двух этих нозологиях статистически не различалась (P>0,05).
Из этого числа у 9 пациентов был диагностирован псориаз, у 9 – экзема, у 6 – узловатая эритема, у 5 – гангренозная пиодермия, у 4 – аллергическая сыпь в связи с получаемой терапией, у 2 – витилиго. Также выявлены были единичные случаи: акне, приобретенного буллезного эпидермолиза, геморрагического васкулита.
Наиболее часто при болезни Крона у пациентов развивались узловатая эритема и экзема, а при НЯК – псориаз и экзема.
Частота развития кожных заболеваний на фоне ВЗК оказалась ассоциирована с объемом поражения кишечника (чем большая площадь вовлечена в воспалительный процесс, тем выше риск кожных заболеваний).

Ретроспективное исследование из Милана показало, что узкое иссечение меланомы «критических» участков кожи не приводит к значимому повышению риска рецидива опухоли, смертности от меланомы.
Современные европейские, американские и австралийские рекомендации по хирургическому лечению меланомы предписывают широкое иссечение первичной опухоли с отступом в 10 мм от видимых границ новообразования.
В итальянском исследовании приняли участие 1179 пациентов ставше 18 лет с меланомой T1a, локализованной на коже лица, волосистой части головы, наружных половых органов или других «критических» зон. Из них 53% (626 пациентам) провели широкое иссечение меланомы и последующую реконструктивную операцию, оставшимся 553 пациентам было выполнено узкое иссечение (5 мм отступ).
После выполненной операции пациентов наблюдали, оценивали частоту рецидивирования опухоли и показатель смертности от меланомы в течение 10 лет после вмешательства.
Меланома рецидивировала у 5,7% больных из группы широкого иссечения и у 6,7% пациентов, которым выполнили операцию узкого исечения.
Смертность от меланомы в группе широкого иссечения составила 1,8% в течение 10 лет после операции, в группе узкого иссечения – 4,2%.
Различия обоих показателей признаны были статистически незначимыми, однако пациентам, которым меланому иссекали с отступом от края в 5 мм, реже требовались реконструктивные операции после иссечения опухоли.
«Раз уж такая закономерность наблюдается для меланом на коже лица, головы и половых органов, вероятно, меланомы других локализаций также можно подвергать узкому, а не широкому иссечению», – смело предположили авторы.
Однако американские онкологи не согласились с выводами итальянских ученых: так, д-р R.J.Sullivan из Бостонской онкологической клиники заявил, что широкое иссечение меланомы в любом случае является методом выбора при хирургическом лечении меланомы, несмотря на то, что косметический результат операции может иметь важное значение, в частности, для молодых пациентов.

Профессор A.Friedman из Вашингонского университета на съезде дерматологов Америки обратил внимание коллег на то, что несмотря на множество новых данных и исследований в области микробиома кожи, по-прежнему неясно, каким образом эти данные можно применить в клинической практике.
«На микробиом кожи оказывают влияние множество факторов: возраст, пол, условия среды, состояние иммунной системы, генетика, образ жизни, патобиологические особенности», – обобщил д-р A.Friedman. – «Возникает вопрос: когда и какие из этих факторов становятся клинически значимыми?»
Так, в отношении проблемы атопического дерматита спикер подчеркнул значимость в патогенезе АтД различных видов стафилококка – S.aureus и S.epidermidis, – и заметил: не так страшен сам стафилококк, как снижение биологического разнообразия микроорганизмов на поверхности кожи.
В качестве иллюстрации своих слов д-р A.Friedman представил результаты недавнего исследования, в котором применение эмолентов у больных с АтД на протяжении 84 дней приводило к улучшению (72% участников) состояния, облегчению симптомов и увеличению колонизации Stenotrophomonas spp. по данным секвенирования.
В поддержании биоразнообразия микрофлоры, по мнению профессора, ключевую роль играют про- и пребиотики – так, овсяные хлопья, по некоторым данным, способны приводить к увеличению роста S.epidermidis и выделению молочной кислоты, что может иметь клиническое значение для течения АтД и других кожных болезней.
«[В последнее время повышен интерес производителей космецевтических средств к увлажняющим кремам] – по-видимому, принцип таких формул заключается в том, чтобы чем-то «подпитать» микрофлору, способствовать росту [комменсальных] микроорганизмов», – предположил д-р A.Friedman.
Использование пробиотиков на основе Roseomonas mucosa в одном из клинических испытаний приводило к клиническому улучшению у 10 взрослых и 5 детей с АтД, снижало потребность в тГКС. К аналогичному эффекту приводило применение пробиотиков с лактобациллами.
По мнению профессора A.Friedman, подобные новые подходы к терапии АтД перспективны и однозначно заслуживают внимания, однако он «не уверен, что те средства, которые мы применяем для лечения пациентов с атопическим дерматитом сейчас, по механизму действия чем-то принципиально отличаются от продвигаемых маркетологами новых про-, пре- и постбиотиков».
«Вероятно, все-таки отличаются», – поправил себя д-р A.Friedman. – «Однако нам, врачам, в этом только предстоит разобраться».

В очередном постерном докладе на ежегодном съезде Американской ассоциации дерматологов, детский дерматолог д-р A.Hebert представила результаты ретроспективного анализа двух исследований третьей фазы, посвященных оценке эффективности и безопасности наружной формы нового ретиноида трифаротена в лечении среднетяжелых акне у подростков.
Дизайн проанализированных работ был идентичен – двойные слепые многоцентровые плацебо-контролируемые исследования, в первом из которых приняли участие 575 пациентов (средний возраст 15 лет, 55,3% мужского пола, 91,1% европеоидной расы), во втором – 553 пациента (средний возраст 15,1 года, 56,1% мужского пола, 88,8% европеоидной расы).
Среди больных, получавших лечение трифаротеном, наблюдалось более выраженное уменьшение количества воспалительных элементов (58.5% в сравнении с 45.5% в группе контроля; P < 0,001), отличия в частоте возникновения нежелательных явлений были незначительны (28,3% в основной группе и 23,5% в группе контроля).
Наблюдаемые побочные эффекты по степени тяжести варьировались от легких до среднетяжелых, наиболее часто в исследовании регистрировались: раздражение в месте нанесения крема трифаротена (11,1%), инфицирование (10,3%), солнечные ожоги (3,3%).
Авторы исследований уточняли, что нежелательные явления в большинстве случаев самопроизвольно разрешались в течение первых 4 недель терапии, частота их снижалась в продолжение лечения.
Тем не менее, некоторые пациенты в связи с развитием побочных эффектов предпочли прекратить участие в исследовании – в группе трифаротена таких больных оказалось 1,9%, в группе контроля – 0,2%.
«Монотерапия трифаротеном показала хорошую клиническую эффективность и безопасность при акне у подростков», – заключили авторы исследований. – «Нанесение крема раз в сутки удобно для пациентов, низкая концентрация трифаротена позволяет наносить крем на большие участки кожи, например, на спину».

Усиленное лечение атопического дерматита у младенцев местными препаратами кортикостероидов позволяет значимо снизить риск развития в дальнейшем аллергических реакций на куриное яйцо (в сравнении с «реактивным» лечением, направленным на купирование развившихся симптомов).
В исследовании д-ра Y.Ohia и соавторов из Токио, из 640 детей в возрасте от 7 до 13 недель, которым назначали различные схемы терапии АтД, у 31,4% маленьких участников исследования, получавших усиленное лечение и пораженной, и здоровой кожи топическими кортикостероидами, развилась в дальнейшем аллергия к куриному яйцу. В группе детей, получавших лечение топическими ГКС только пораженных участков кожи, этот показатель составил 41,9% (P=0,0028).
При этом усиленное лечение ГКС, по-видимому, оказывало эффект на рост младенцев – разница в росте между двумя группами составила -0,8 см (95% CI от -1,22 до -0,33), а в весе -422 г (95% CI от -553 до -292).
«Нашим исследованием мы хотим подчеркнуть важность и потенциал достижения хорошего контроля над симптомами атопического дерматита в качестве компонента стратегии по предотвращению развития пищевых аллергий у детей», – пояснили японские исследователи. – «Для достижения этой цели нанесения только эмолентов и пимекролимуса на пораженные участки кожи недостаточно. Проактивная терапия подразумевает нанесение противовоспалительных препаратов – то есть, глюкокортикостероидов в низких дозах, – на участки кожи, обычно поражаемые при АтД, даже в периоды ремиссии, при отсутствии симптомов».