В индийском журнале для дерматологов д-р Ц.Сюй и соавторы опубликовали систематический обзор публикаций, посвященных влиянию качества сна на пигментацию кожи.
В обзоре обобщены новейшие данные экспериментальных, клинических и эпидемиологических исследований связи между качеством сна и пигментацией кожи.
Авторы проанализировали работы, касающиеся активности меланоцитов, циркадных генов (таких как PER1, BMAL1), активации гипоталамо-гипофизарной оси (ГГО) и последующего изменения пигментации кожи.
Выяснилось, что плохое качество сна изменяет состав кожи, в том числе – концентрацию меланина и гемоглобина, содержание и трансэпидермальную потерю воды, зачастую вызывая нарушение барьерной функции кератиноцитов и состава микробиома кожи.
Нарушение функционирования ГГО приводит к повышению уровня кортизола и высвобождению провоспалительных цитокинов, что дополнительно потенцирует меланогенез.
Нарушения сна связали с такими состояниями, как мелазма, розацеа, синдром «вялых век» и черный акантоз. В частности, обструктивное апноэ сна способствует изменениям пигментации кожи в связи с развитием индуцированного гипоксией воспаления и ремоделирования сосудов кожи.
Возрастную гиперпигментацию лица также связали с неудовлетворительным качеством сна.
Д-р Ц.Сюй и соавторы выразили надежду на то, что будущие исследования с применением носимых устройств для оценки паттернов сна и искусственного интеллекта, способного анализировать клинические фотографии, позволят проводить индивидуальную оценку взаимосвязи сна и особенностей пигментации кожи в реальном времени.

В дерматологическом журнале американской медицинской ассоциации вышла статья д-ра Р.К.Андерсена и соавторов из Дании, Швеции и США – в работе приводится оценка показателей ремиссии и прогрессирования гнойного гидраденита (ГГ) «в условиях сообщества» (т.е. во внегоспитальных условиях).
В проспективном когортном исследовании использовали данные 10-летнего наблюдения за тяжестью заболевания ГГ в муниципальной когорте, сформированной посредством отбора на основании результатов анкетирования в ходе Danish General Suburban Population Study (Датское исследование общего населения пригородов) в период с 2010 по 2013 год.
Тяжесть заболевания оценивали с использованием модифицированной шкалы Хёрли.
В анализ вошли данные 107 пациентов с ГГ (средний возраст 47,1 год; 82,2% – женщины).
На момент включения у 57 пациентов (53,3%) наблюдалась легкая, у 20 (18,7%) – среднетяжелая и у 30 (28,0%) – тяжелая форма заболевания.
За период наблюдения у 16,9% пациентов с ГГ легкого и среднетяжелого течения болезнь спрогрессировала (13,0% – до тяжелой формы), а еще у 71% всех пациентов, наоборот, отмечалось улучшение (в 63,6% случаев – до полной ремиссии).
Стратифицированный по исходной тяжести анализ показал, что полной ремиссии достигли 73,7% пациентов с легкой, 60% – со среднетяжелой и 46,7% – с тяжелой формой заболевания.
Регрессионный анализ Кокса не выявил каких-либо демографических факторов на момент включения, способных влиять на развитие заболевания при последующем наблюдении.
Полученные данные, по мнению исследователей, свидетельствуют о том, что госпитальные данные могут неточно отражать исходы ГГ среди пациентов в неклинических условиях, а «естественное» течение заболевания вне больницы является более благоприятным, чем предполагалось ранее.

В международном журнале женской дерматологии вышла статья д-ра Ч.Чайябутр и соавторов из Таиланда, посвященная сравнению эффективности метотрексата, циклоспорина и ацитретина в лечении псориаза.
В исследовании приняли участие 338 больных псориазом, в общей сложности прошедших 473 курса лечения: 239 курсов метотрексата (50,5%), 123 курса ацитретина (26%) и 111 курсов циклоспорина (23,5%).
Через год после начала терапии доля пациентов, достигших показателя индекса PASI ≤ 2, была выше при лечении метотрексатом (30,6%) и циклоспорином (22,2%) в сравнении с ацитретином (9,5%).
Для показателя PASI ≤ 4 метотрексат (57%) и циклоспорин (47,2%) также продемонстрировали большую эффективность, чем ацитретин (34,9%).
Аналогичные результаты прослеживались и спустя год, и 3 года после начала лечения.
Многопараметрический анализ позволил определить, что высокий исходный показатель PASI значимо снижал эффективность как метотрексата, так и циклоспорина.
Для метотрексата значимым фактором снижения эффективности также оказался высокий индекс массы тела (ИМТ), в то время как для ацитретина ключевыми факторами снижения эффективности являлись, по-видимому, вовлечение кожи волосистой части головы и мужской пол.
Курсы лечения метотрексатом до прерывания (drug survival) были наиболее длительными, причем больший возраст на момент дебюта псориаза и отсутствие предшествующего лечения системными препаратами оказались ассоциированы с большей продолжительностью (а, стало быть, переносимостью) терапии.
Напротив, высокий ИМТ и психиатрические коморбидности были связаны с более ранним отказом от продолжения курса лечения.

В журнале европейской академии дерматологии и венерологии вышла статья д-ра Ю.Чжана и соавторов из Китая – обсуждается взаимосвязь между растительной диетой и риском развития розацеа.
В когортном исследовании приняли участие 198557 человек из базы данных UK Biobank, ни у одного из них на момент включения не было розацеа.
Рацион питания участников исследования оценивали с помощью 3 индексов: PDI (plant-based diet index, общий индекс растительной диеты), hPDI (healthful plant-based diet index, индекс здоровой растительной диеты), uPDI (unhealthful plant-based diet index, индекс нездоровой растительной диеты). Эти показатели рассчитывали на основании заполненных участниками опросников по суточному рациону – в ходе анкетирования учитывали 17 групп пищевых продуктов.
Средний период наблюдения составил 13,46 лет, при этом было зафиксировано 1075 новых случаев розацеа.
Увеличение показателей PDI и hPDI на каждые 10 баллов у отдельно взятого участника оказалось связано со снижением риска развития розацеа на 16% (95% ДИ: 0,76-0,94) и 9% (95% ДИ: 0,82-1,00) соответственно, тогда как каждое 10-балльное увеличение uPDI было ассоциировано с повышением этого риска на 12% (95% ДИ: 1,02-1,24).
По сравнению с участниками в самом низком квинтиле PDI, у участников в самом высоком квинтиле имели более низкий риск развития розацеа (ОР 0,78; 95% ДИ: 0,63-0,95).
У участников в высшем квинтиле uPDI наоборот риск розацеа был выше, чем у тех, кто находился в самом низком квинтиле по этому показателю (ОР 1,23; 95% ДИ: 1,02-1,48).
Исследователи пришли к выводу, что растительная и, в частности, здоровая, сбалансированная растительная диета снижают риск розацеа, в то время как нездоровый рацион, даже растительный, повышает этот риск.

В зарубежном журнале для психиатров д-р И Рен и соавторы из Китая опубликовали результаты экспериментального исследования, посвященного изучению механизмов развития поведения, подобного депрессии и тревоге при длительном введении изотретиноина молодым лабораторным мышам.
В ходе исследования у мышей, которым длительно вводили изотретиноин, наблюдались патологические изменения в префронтальной коре и гиппокампе.
С помощью РНК-секвенирования и нетаргетной метаболомики авторам удалось охарактеризовать особенности изменений гиппокампа и префронтальной коры.
Так, в префронтальной коре 2 гена (Nmb и Pmch) в рамках каскада взаимодействий нейроактивных лигандов и рецепторов положительно коррелировали с «депрессивным» поведением у мышей; в гиппокампе 2 гена (Pomc и Gh) в том же каскадном пути коррелировали с «тревожным» поведением.
Также исследователи описали 6 метаболитов, ассоциированных с каскадом взаимодействия нейроактивных лигандов и рецепторов – аденозин (гиппокамп); тирамин, таурин, N-ацетиласпартилглутаминовая кислота (NAAG) и АДФ в префронтальной коре и таурин в сыворотке крови были связаны с «депрессивным» поведением, таурин в префронтальной коре также оказался ассоциирован с «тревожным».
Для подтверждения находок провели повторный метаболомный анализ данных пациентов с депрессией, чтобы определить, повышены ли и у них уровни таурина в плазме. Уровни оказались значимо повышены относительно здоровых сверстников из группы контроля.
Полученные данные, по мнению исследователей, проливают свет на биомеханизмы, лежащие в основе индуцированной изотретиноином депрессии, и могут быть полезны для изыскания потенциальных мишеней для смягчения этих нежелательных явлений на фоне терапии.

На ежегодном съезде американских дерматохирургов в Чикаго, который прошел 13-16 ноября 2025 года, д-р А.Нихал из Алабамы представил результаты исследования, посвященного оценке точности ChatGPT в диагностике злокачественных новообразований (ЗНО) кожи.
Для эксперимента отобрали 900 клинических изображений из публичной базы данных Fitzpatrick17k, включая по 50 изображений каждой из 18 исследуемых нозологий (4 – ЗНО кожи, 1 – предраковое состояние и 13 — доброкачественные).
Каждое изображение загружали в ChatGPT-4o одновременно с 3 вопросами:
1) Это рак?
2) Что это?
3) Какие 3 диагноза наиболее вероятны?
Результаты показали, что ChatGPT правильно определил 86% поражений как злокачественные или незлокачественные со специфичностью 91,4% и чувствительностью 68,5%.
Наблюдалась значительная вариабельность чувствительности в зависимости от диагноза: для меланомы этот показатель составил 80%, тогда как для злокачественного лентиго – только 58%.
Специфичность также значительно различалась: состояния, напоминающие сыпь, например, экзема и себорейный дерматит, всегда считались ChatGPT «не раком», тогда как доброкачественные образования – пиогенные гранулемы, себорейные кератомы, – правильно «узнавались» в 60-80% случаев.
Общая положительная и отрицательная прогностическая ценность ChatGPT для доброкачественных образований составила 71% и 90,4% соответственно.
При анализе топ-3 диагнозов первое предположение модели оказалось верным в 46,9% случая, а правильный диагноз присутствовал в топ-3 в 63,8% случая.
Исследователи заключили, что ChatGPT демонстрирует высокую специфичность и умеренную общую диагностическую точность, но его производительность неравномерна по различным диагнозам и типам новообразований кожи, что может вводить пациентов в заблуждение.
Способность модели лучше идентифицировать высыпания по сравнению с объемными образованиями также создает потенциальный риск для пользователей.
Полученные данные, по мнению авторов, подчеркивают необходимость информирования пациентов об ограничениях подобного «ИИ-скрининга» и важности профессионального осмотра дерматологом.

Д-р К.Ёсихара и соавторы из Японии опубликовали в зарубежном журнале, посвященном проблемам медицинской микробиологии, результаты исследования in vitro эффективности антисептических средств против Cutibacterium acnes.
Безрецептурные препараты, содержащие дезинфицирующие средства и антисептики, как указали авторы работы, «иногда используются для лечения акне в связи с их доступностью, широким спектром действия и низкой вероятностью развития резистентности».
В исследовании использовали штамм C.acnes ATCC6919 и восемь клинических изолятов с различными генотипами, полученных от пациентов с акне.
Из антисептиков оценивали активность бензетония, хлоргексидина, резорцина, гомосульфамина, изопропилметилфенола и оланексидина.
Бактерицидную активность оценивали посредством кинетического анализа времени уничтожения (time-kill kinetic assay).
Бензетоний, хлоргексидин, изопропилметилфенол и в особенности оланексидин продемонстрировали высокую эффективность в отношении C.acnes.
Однако в условиях in vitro, имитирующих акне, т.е. с добавлением искусственного кожного сала, бактерицидная эффективность антисептиков значимо снижалась.