Единичные и серии случаев опоясывающего герпеса в возможной связи с вакцинацией мРНК вакцинами от COVID-19 уже не раз были опубликованы в научной литературе. Затем эти публикации получали хождение в широкой аудитории благодаря СМИ. Страх перед потенциальным неблагоприятным эффектом, как следствие, приводил к отказу от вакцинации. В Калифорнии провели ретроспективное когортное исследование на основании медицинских данных из 63 организаций здравоохранения, включающих 70 миллионов пациентов. В исследование вошли пациенты в возрасте ?18 лет, получивших мРНК-вакцину против COVID-19 в виде первой или второй дозы в период 2020-2021. Реактивацией опоясывающего герпеса считался зафиксированный случай, возникший в течение 28 дней после вакцинации. Для контроля были отобраны пациенты из базы данных дерматологических пациентов, которые не проходили вакцинации. 1 306 434 человека получили мРНК вакцины против COVID-19, средний возраст пациентов составлял 55,1 года, 57% женщины. Общая частота реактивации опоясывающего лишая в течение 28 дней после вакцинации мРНК составляла 0,1% (1228 из 1 306 434 пациентов). После сопоставления 1:1 по возрасту, демографическим и клиническим характеристикам различий в реактивации среди испытуемой и контрольной группой выявлено не было.

В последнее время в научных журналах появляется всё больше статей о проведённых “исследованиях в реальной жизни” эффективности лечения. Они отражают то, в какой степени вмешательство/лечение выполняет то, что должно делать в обычных обстоятельствах. В отличие от РКИ, испытания в реальной жизни имеют высокую обобщаемость, но низкую внутреннюю валидность. Подобное исследование об эффективности и переносимости сонидегиба при лечении местно-распространенного базально-клеточного рака (БКР) было проведено в Италии. В это одноцентровое ретроспективное исследование были включены взрослые пациенты с местно-распространенным БКР и множественным БКР, получавшим сонидегиб (200 мг/сут) в 2020-2021. Сонидегиб, связывает и ингибирует трансмембранный белок Smoothened, участвующий в трансдукции сигнала Hedgehog. Пациенты ежемесячно посещали врача, сдавали анализы крови, сообщали о нежелательных явлениях (НЯ), связанных с препаратом. Основная цель состояла в том, чтобы оценить терапевтический ответ на сонидегиб, определяемый как: полный ответ (ПО), клинически - отсутствие всех БКР; частичный ответ, >30% клинического уменьшения опухолевой массы; отсутствие ответа, <30% уменьшения. Второстепенными целями было время до ПО и время безрецидивной выживаемости. Характеристики 54 пациентов были следующими: 38 мужчин и 16 женщин с 144 БКР, средний возраст 77,8 года; у 36 пациентов было выявлено по единичному очагу (15 узловых, 13 инфильтративных, морфеоформных или микронодулярных, 3 поверхностных, 3 смешанных и 2 базосквамозных) со средним диаметром опухоли 4,2 см; у 18 пациентов были выявлены множественные первичные БКР. Среднее время лечения составило 7,2 месяца. Из 54 пациентов 29 (53,7%) достигли полного ответа, 21 (38,9%) достигли частичного ответа и 4 были оценены как не ответившие на лечение. Возраст, размер, анатомическое расположение не были связаны с исходом лечения. Пациенты с ПО получали лечение в среднем 7 месяцев. Из 21 пациента, у которых был достигнут частичный ответ, 16 (76,1%) прекратили лечение из-за множественных НЯ в среднем через 10 месяцев. У пациентов, достигших ПО, медиана продолжительности наблюдения составила 5,6 мес; у 26 из 29 пациентов (89,6%) не было рецидива, у 3 (10,4%) - возник. Терапевтический ответ в реальных данных был выше, чем показатели, о которых сообщалось в предыдущих клинических испытаниях. У 46 (85,1%) пациентов наблюдалось как минимум 1 НЯ. Чаще всего сообщалось о мышечных спазмах (89,1%), дисгевзии (82,6%), потере веса (58,7%) и алопеции (43,5%).

Атопический дерматит (АД) вызывается нарушением кожного барьера и нарушением регуляции Т-хелперов, а также может усугубляться из-за нарушений уровней эстрогена и прогестерона. Следовательно, у беременных женщин может наблюдаться ухудшение АД. В США провели исследование, изучившее распространенность и предикторы ухудшения АД. Пациентки академической клиники 2016-2019 прошли анкетирование, оценившее демографию, сопутствующие расстройства здоровья, беременность в анамнезе, ухудшение течения АД и его тяжесть во время беременности. Всего было включено 211 женщин старше 18 лет, среди которых 68 (32,2%) с предшествующей беременностью. 12 пациенток (17,7%) сообщили об ухудшении АД во время беременности. Ухудшение АД во время беременности было связано с предменструальный синдромом (72,73% против 32,73%) и пищевой аллергией (87,50% против 33,33%). Связи с демографическими, другими атопическими или психическими расстройствами выявлено не было. Связи между тяжестью атопического дерматита вне беременности и обострением атопического дерматита во время беременности также выявлено не было. Исследователи отмечают, что их данные (17%) демонстрируют меньшую частоту ухудшения, по сравнению с другими исследованиями (52-61%). Наблюдаемые различия могут быть связаны с разными регионами исследования, популяциями пациентов и методологиями. К возможным недостаткам этой работы может относится ошибка припоминания и географические ограничения. Будущие исследования могут решить эти проблемы.

Лихеноидный вариолиформный питириаз (PLEVA) и хронический лихеноидный питириаз (PLC) являются редкими папулосквамозными заболеваниями. Нередко PLEVA/PLC протекает с рецидивами, постепенно переходя в ремиссию, но стойкие случаи могут требовать большего внимания и лечения. В США опубликовали работу, в которой оценивали эффективность метотрексата (МТ) при PLEVA/PLC у 33 пациентов. Пациенты без биопсии и пациенты без последующей оценки были исключены из исследования. Исходы были классифицированы как полное излечение (отсутствие активных поражений, бессимптомность), частичный ответ (меньшее количество поражений и облегчение симптомов) и отсутствие ответа. С PLEVA наблюдалось 14 пациентов. Системная терапия, предпринятая до МТ, включала эритромицин (29%) и доксициклин (14%), до начала лечения МТ в среднем проходило 1,5 года. Состояние большинства пациентов (n=13) на фоне лечения МТ (средняя недельная доза 13,4мг) улучшилось в среднем через 3,6 месяца и полное излечение (79%) наблюдалось в среднем через 7,9 месяца. У 7 пациентов наблюдалось обострение при попытках уменьшить дозу (ответ восстановился после увеличения дозы), у 4 обострение произошло после прекращения приема метотрексата. 19 пациентов наблюдались с PLC. Системное лечение, предпринятое до метотрексата, включало преднизолон (32%), эритромицин (16%) и биопрепараты (11%; этанерцепт, дупилумаб). Заболевание существовало в среднем 4,6 года до начала лечения метотрексатом (средняя недельная доза 2,9 мг). Состояние 16 пациентов улучшилось в среднем за 3,1 месяца, 7 полностью излечились в среднем за 9,1 месяца. Пациенты, которые полностью излечились, получали несколько более высокие дозы (в среднем 15,7 мг против 11,3 мг) в течение более длительного времени. У 8 пациентов обострение наблюдалось при попытках снижения дозы, у 6 обострение возникло после прекращения приема метотрексата. По мнению исследователей МТ является экономически эффективным лечением для PLEVA/PLC.

Ингибиторы контрольных точек (ИКТ) воздействуют на регуляторные молекулы, такие как гликопротеин цитотоксических T-лимфоцитов 4 (CTLA-4), белок запрограммированной смерти 1 (PD-1) и лиганд PD-1 (PD-L1) с целью восстановления противоопухолевой активности иммунных клеток. Целью исследователей США было выявление частоты дерматологических инфекций у пациентов, получавших ИКТ. В исследовании оценивалась взаимосвязь между ИКТ и дерматологическими инфекциями путем анализа частоты дерматологических инфекций и клинических характеристик когорты онкологических больных, в которую входили те, кто активно получал ИКТ, и те, кто ранее лечился. Был проведён ретроспективный обзор дерматологических инфекций у пациентов, получавших ИКТ в период с 2005 по 2020. ИКТ включали в себя анти-CTLA-4 (ипилимумаб), анти-PD-1 (ниволумаб, пембролизумаб, цемиплимаб) и анти-PD-L1 (атезолизумаб, авелумаб, дурвалумаб) моноклональные антитела. Была выделена группа “активных” пациентов, у которых инфекции были зарегистрированы в течение в 90 дней после последней дозы ИКТ, и “неактивных” - получивших последнюю дозу более чем за 90 дней до выявления инфекции. Из 2061 пациента, участвовавшего в исследовании, 1292 были “активными”, а 769 - “неактивные”. Частота дерматологических инфекций была значительно выше у пациентов с активным лечением ИКТ (n=226, 17,5%), чем у пациентов, не получавших активного лечения (8,2%). Среди 226 у 82 (36,2%), 78 (34,5%) и 48 (21,2%) были бактериальные, грибковые и вирусные инфекции, соответственно, у 18 (8,0%) - полимикробные инфекции. Монотерапия анти-CTLA-4 была связана с самым высоким риском инфекции (отношение рисков 2,93).

Псориатический артрит (ПсА) связан со значительным бременем болезни, даже в большей степени, чем чисто кожный псориаз. ПсА может резко снизить качество жизни пациентов и, таким образом, в конечном итоге повлиять на национальную политику здравоохранения. В последние годы были опубликованы многочисленные небольшие исследования по эпидемиология ПсА. Недавно в Германии было опубликовано, пожалуй, самое массовое исследование на эту тему. Анализ был основан на данных от 2009-2012 у 65 миллионов человек, имеющих обязательное страхование в Германии (80% населения). Общее число пациентов, страдающих ПсА, увеличилось примерно со 127 000 до 156 000. Параллельно с этой тенденцией увеличивалось и число случаев псориаза с 1 419 537 до 1 512 769 случаев. ПсА развивался на фоне кожного псориаза в широком диапазоне от 5 до 45% пациентов. Большинство новых случаев приходилось на возраст от 50 до 59 лет. Своего пика возрастная и половая заболеваемость ПсА достигала в возрасте до 60 лет, а затем снизилась. Максимальное значение было выше у женщин (40 на 100 000 пациенто-лет), чем у мужчин (30 на 100 000). В то время как оба пола страдают от псориаза в одинаковой степени, женщины, по-видимому, более склонны к развитию псориаза во время болезни. Этот факт особенно прослеживался в постменопаузальном возрасте, что, возможно, связано с гормональными изменениями и является поводом для дальнейшего изучения. Выраженное снижение возрастной и половой распространенности ПсА наблюдалось после 60 лет, но это было связано с сопутствующими заболеваниями и, как следствием, с повышенной смертностью.

В самых последних европейских и американских руководствах одним из методов лечения аногенитальных бородавок первой линии указана криотерапия. Недавний обзор и метаанализ, сравнивающий эффективность и безопасность криотерапии с другими методами лечения аногенитальных бородавок, показывает, что эффективность криотерапии не отличается от других местных методов лечения. В свою очередь ретиноиды влияют на рост эпидермиса и усиливают дифференцировку кератиноцитов, влияя на репликацию ВПЧ, что в совокупности создаёт эффект десквамации. Кроме того, ретиноиды являются мощными иммуномодуляторами, и некоторые исследования показывают, что они могут подавлять транскрипцию ВПЧ в инфицированных клетках. Также недавние исследования показали, что дефицит витамина А присутствует у пациентов с резистентными кожными бородавками по сравнению со здоровыми людьми из контрольной группы. На основании всего этого лечение ретиноидами представляется многообещающим терапевтическим или вспомогательным средством. Есть несколько рандомизированных контролируемых исследований, в которых изотретиноин (и другие ретиноиды) перорально использовался в виде комбинации и в качестве монотерапии для лечения бородавок. Целью исследования испанских врачей являлось определение того, является ли применение изотретиноина в качестве адъюванта к криотерапии безопасным и эффективным при аногенитальных бородавках по сравнению со стандартной криотерапией. 46 пациентов с аногенитальными бородавками были рандомизированы в группу изотретиноин+криотерапия (n=23) или только криотерапия (n=23). Криотерапия проводилась каждые 2 недели, изотретиноин назначался по 20 мг/сут, все лечение продолжалось в течение 6 недель, дальнейшее наблюдение составило 4 месяца. Обе группы имели 50% разрешение высыпаний. Частота рецидивов в комбинированной группе была достоверно не ниже, чем в группе криотерапии. Улучшение качества жизни наблюдалось у всех пациентов в обеих группах. У 2 пациентов (по одному в каждой группе) после лечения были выявлены отклонения показателей функции печени.